Блог клуба - Идём в музей.

Вера Аполлоновна Оболенская (11. 07. 1911 - 4 08. 1944 гг.).


Вера Аполлоновна Оболенская родилась 11 июля 1911 г. в семье бакинского вице-губернатора Аполлона Аполлоновича Макарова. Ее мать - Вера Алексеевна, урожденная Коломнина. Семья эмигрировала во Францию в 1920 г. и поселилась в Париже
Попав во Францию в возрасте 9 лет, Вера формировалась как человек одновременно русской и французской культур. Среднее образование получила во французской школе. Обладая феноменальной памятью, любовью к учебе не отличалась, предпочитая ей танцы и молодежные компании. Все отмечали в ней стихийность, импульсивность, склонность к авантюрам и способность быстро располагать к себе людей за счет внешней привлекательности и живого ума. В 17 лет она попала в компанию молодого титулованного эмигранта, Александра фон Бильдерлинга, который, неожиданно получив большое наследство, поклялся "промотать на красивую жизнь" все деньги, после чего покончить с собой. Слово он сдержал, и Вера Макарова была одной из тех, кто провожал его на кладбище. Она работала сначала манекенщицей, затем - секретаршей у преуспевающего парижского предпринимателя.
В 1937 г. Вера вышла замуж за Николая Александровича Оболенского и приняла княжеский титул.
Отец Николая Оболенского, бывший градоначальник С.-Петербурга, умер в Париже в 1924 г. После его смерти Николай стал старшим представителем рода князей Оболенских. Мать Николая, Саломия Николаевна, была дочерью светлейшего князя Дадиани-Мингрельского. Крестник вдовствующей императрицы Марии Федоровны и вел. кн. Константина Константиновича, Николай, как и его отец, был воспитанником Пажеского корпуса. После захвата власти большевиками семья эмигрировала в Финляндию, затем переехала в Ниццу, позже - в Париж. Николай окончил экономические курсы в Женеве. После смерти отца, совпавшей с временной утратой средств к существованию, он совершил неудачную попытку самоубийства.

Вера Аполлоновна Оболенская (11. 07. 1911 - 4 08. 1944 гг.).

Николай Александрович Оболенский (4/17. 01. 1900 - 5. 06. 1979 гг.).


Николай Александрович, или, как его называли, Ника Оболенский, был старше Вики на 11 лет, был крестником императрицы Марии Федоровны и великого князя Константина Константиновича, обучался в Пажеском корпусе, а затем в Женевском университете. Отцом его был рязанский губернатор Александр Николаевич Оболенский, матерью – княжна Саломея Николаевна Дадиани-Мингрельская. В эмиграции они не бедствовали, а еще в швейцарских банках лежали шесть ящиков с сокровищами князей Дадиани, вывезенных из Зугдидского дворца членами правительства Грузии во время эвакуации в 1921 году, и адвокаты Саломеи Николаевны обещали, что рано или поздно эти сокровища будут ей возвращены. Но Ника Оболенский и так не нуждался, о нем говорили, что он один из немногих русских в Париже, кто может ездить на такси в качестве пассажира, а не шофера. Софья Носович, подруга Веры Аполлоновны Макаровой, хотела сосватать Вики с ним именно поэтому. Однако Ника являл собой тот типаж, который русским дамам в Париже особенно нравился: очаровательный прожигатель жизни, любитель танцев и ресторанов, Оболенский если делал визиты, то непременно оставлял вместе со своей карточкой розу и умел красиво ухаживать. Он был, нервным, избалованным, капризным, в юности несколько раз пытался покончить с собой, один раз даже выпрыгнул из окна и так повредил ногу, что вынужден был с тех пор носить ортопедический ботинок. Но Ника не был скучным – а для Вики это было самым главным критерием, когда она оценивала поклонников.

Вики и Ника обвенчались 9 мая 1937 года в соборе Александра Невского. После возвращения из свадебного путешествия они поселились в роскошной квартире, балконы которой выходили на Булонский лес.

14 июня 1940 года гитлеровские войска вошли в Париж. Франция была разделена на оккупированную зону на севере и лояльно относившуюся к нацистам «свободную» Территорию Виши на юге. Жак Артюис до войны интересовался политикой и был одним из идеологов движения за создание Соединенных Штатов Европы. Оккупацию он воспринял очень болезненно и сразу решил бороться. У него сохранились старые деловые контакты с англичанами. Он смог выйти на британскую разведку и начал создавать организацию, которая должна была поставлять британцам информацию о расположении и передвижению немецких войск, о работе немецких заводов и любые другие полезные сведения. Он почти сразу привлек к этой деятельности Вики, а она – многих своих русских друзей, в том числе Софью Носович и Кирилла Макинского, который позже рассказывал: «Вики не могла допустить мысли, что оккупация водворится надолго; для нее это был преходящий эпизод в истории; против оккупации необходимо было бороться и бороться тем неукоснительнее, чем борьба становилась труднее».

Алексей Прокопьевич Берест.

Алексей Прокопьевич Берест.

Алексей Берест родился 9 марта 1921 года в небольшом селе Горяйстовка в Сумской области. Его родители были обычными крестьянами, с трудом сводившими концы с концами. Всего в семье было 16 детей, однако Гражданскую войну и голод 1932–1933 годов смогли пережить лишь девять из них. В эти голодные времена умерли и родители Алексея: мать — в 1931 году, отец — в 1933‑м. После их смерти Алексея воспитывали старшие братья и сёстры.


Будущий герой штурма Рейхстага окончил семь классов, после чего в 16 лет начал работать трактористом. Чтобы ему не отказали в работе из-за «малолетства», Алексей добавил себе два года, поэтому даже сейчас в некоторых источниках можно встретить ошибочную дату его рождения — 1919 год.


Трактористом Алексей проработал недолго: уже в апреле 1938 года он становится снабженцем-экспедитором на машиностроительном заводе в Харькове, а в октябре следующего 1939 года записывается добровольцем в Красную армию.


Вскоре состоялось и «боевое крещение» Алексея Береста — советско-финская война. Великую Отечественную войну он встретил рядовым-связистом, спустя год стал командиром отделения, а потом и парторгом роты.


В 1943 году ефрейтора Береста отобрали в числе лучших солдат для прохождения офицерских курсов в Ленинградском военно-политическом училище. В связи с блокадой само училище перенесли в Шую Ивановской области.


Пройдя за несколько месяцев офицерские курсы, Берест вернулся на фронт, где вскоре стал заместителем командира батальона по политической части 756-го стрелкового полка 150‑й стрелковой дивизии. В составе этой дивизии в апреле 1945 года Берест и дойдёт до Рейхстага.


30 апреля, когда бои за Рейхстаг были в самом разгаре, младший лейтенант Берест под прикрытием роты автоматчиков взобрался на одну из колонн здания и водрузил на нём красный флаг. Уже в 1960‑х годах Берест вспоминал:


«Передо мной командованием была поставлена задача — возглавить и обеспечить водружение Знамени Победы. В стремительном броске мы ворвались в открывшийся проход центрального входа здания, двери которого были подорваны гранатой. В это время при моём участии знаменосцами товарищами Кантария с Егоровым было закреплено армейское знамя № 5 на одной из колонн центрального входа в Рейхстаг в 14:30 дня 30 апреля».


Так произошло первое водружение Красного Знамени над Рейхстагом.


Однако через несколько часов начальство штурмовавших Рейхстаг войск решило, что более эффектно красный флаг смотрелся бы не на колонне, а на куполе здания. Совершить новое водружение поручили всё тем же младшему лейтенанту Алексею Бересту и сержантам Михаилу Егорову и Мелитону Кантария, которые находились в подчинении Береста.


В ночь на 1 мая Берест, Егоров и Кантария в составе штурмовой группы вошли в здание Рейхстага и сразу попали под пулемётный огонь.


Бои шли по всему зданию, противник даже не думал сдаваться. Поднимаясь на крышу, бойцы обнаружили, что один пролёт лестницы разрушен, и Бересту пришлось стать «трамплином»: по его плечам Егоров и Кантария забрались выше. На чердак первым поднялся Берест, после чего помог Егорову и Кантарии. Знамя бойцы привязали солдатскими ремнями к конной статуе кайзера Вильгельма — а именно к ноге бронзовой лошади. Было около трёх часов ночи 1 мая 1945 года.


Все фотографии и кадры кинохроники с водружением Знамени Победы в действительности постановочные и были сняты примерно через 10 дней после исторического водружения, когда война уже закончилась и можно было снимать в любых ракурсах, не опасаясь обстрелов. В тот же момент рядом с Берестом, Егоровым и Кантарией никаких фотографов и кинооператоров не было. Впоследствии каждый раз, когда Берест видел кадры водружения Знамени Победы, он выключал телевизор.


Фото Евгения Халдея сделано спустя несколько дней после исторического водружения
Водружение Знамени Победы оказалось не последним подвигом Алексея Береста на войне. Спустя примерно сутки, в ночь на 2 мая, переодевшись в форму полковника, Берест с капитаном Неустроевым отправился на переговоры с окружёнными немцами, которые все ещё продолжали сражаться. Донеся до противника условия сдачи в плен, Берест со спутником отправились назад к своим позициям. В это время с немецкой стороны послышался выстрел. Как позже выяснилось, тем выстрелом Бересту прострелило фуражку.

Вскоре после окончания войны выяснилось, что вся слава за водружение Знамени Победы досталась Егорову и Кантарии, которые получили звания Героев Советского Союза. Берест же был награждён лишь Орденом Красного Знамени за участие в штурме Рейхстага, за само водружение флага награды он так и не получил. Официальная пропаганда о нём тоже не упоминала, тогда как Егорова и Кантарию знал каждый.

В чём же причина такой несправедливости по отношению к Алексею Бересту? Самая распространённая версия гласит, что имя Береста из наградных списков вычеркнул
сам Жуков, который не любил политруков.

Однако, скорее всего, были и иные причины. Так, согласно другой версии, незадолго до штурма Рейхстага Берест штурмовал дом Гиммлера, где было обнаружено множество ценных вещей, в том числе много наградных часов. Обычно подобные ценные вещи распределяли между собой высшие офицеры Красной Армии, однако Берест поступил по-своему: раздал часы участвовавшим в штурме солдатам. Это вызвало конфликт с офицером СМЕРШа, который требовал часы себе — однако Берест отказался идти на уступки.

Как бы там ни было, но обделение вполне заслуженной наградой было ещё не самым обидным, что пришлось пережить Алексею Бересту после войны. В 1950‑е годы он получил тюремный срок.


Дело тогда обстояло так. Берест работал директором Неклиновского отделения кинофикации. Его начальник и бухгалтер в 1953 году растратили 5 865 рублей и, дабы избежать наказания, обвинили в хищении Береста. Хотя 17 свидетелей заявили о непричастности Береста к преступлению, он всё равно был арестован. Положение усугубило и то, что Алексей, обладая сильным, но вспыльчивым характером, не выдержал голословных обвинений в свой адрес и подрался, по одной версии, с ревизором, по другой — со следователем во время допроса. Возможно, причиной драки послужила фраза оппонента: